Захаров В.П.

...Назад

Как известно, Прага, наряду с Парижем, Берлином, Белградом, Харбином, была одним из главных центров русской послереволюционной эмиграции. В каждом из этих городов сложился свой особый русскоязычный мир. Отсюда и понятие "Русская Прага" — духовный и материальный мир жизни русских обитателей в Праге. Цель нашей заметки — коротко рассказать о быте русских эмигрантов в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Об этом сохранилось немало документов и воспоминаний, часть из которых была опубликована.

Среди известных представителей русской эмиграции, обосновавшихся в Праге, можно назвать кн. Петра Долгорукого, представителя одного из старейших родов России, литераторов М. Цветаеву, А. Аверченко, Е. Чирикова, Вас. Немировича-Данченко, лингвиста Р. Якобсона, историка и философа Д. Чижевского, художника г. Мусатова и многих других. Однако большую часть русской эмиграции в Чехословакии, составили воины белой армии, бежавшие из Крыма после поражения белогвардейского движения. В значительной мере это были молодые люди, позванные чехословацким государством в рамках так называемой "Русской акции" — программы помощи чехословацкого государства русским беженцам в деле получения образования. За короткий период в Чехословацкой республике (ЧСР) было создано большое число учебных и преподавательских мест (со стипендиями), организованы русскоязычные учебные заведения, различные научные учреждения и союзы. Прага заслуженно получила название "русского Оксфорда", центра подготовки кадров для будущей постбольшевистской России. При этом не следует забывать и Братиславу, Брно, Ужгород и другие города, где также были русские учебные заведения. Вскоре, однако, выяснилось, что планам возвращения на родину после падения скорого большевистского режима, как тогда казалось большинству эмигрантов, не суждено сбыться. И так на территории ЧСР образовалась русская диаспора. Немногие вернулись домой, и не все добровольно — немало бывших русских граждан было арестовано после второй мировой войны отрядами СМЕРШа и отправлено в теплушках в сталинские концлагеря. Однако это случилось в 1945 г., а до этого времени нужно было еще дожить.

Что же отличает "русскую" Прагу от других центров эмиграции? Прежде всего, состав беженцев. Условно говоря, большую часть русских эмигрантов в Чехословакии можно назвать "разночинцами". Это, прежде всего, представители бедных слоев русской интеллигенции. В официальном документе Министерства иностранных дел ЧСР среди людей, имеющих право на получение финансовой и другой помощи, перечисляются школьники, студенты, люди умственного труда, писатели, художники и др.

Одна из основных проблем вновь прибывших — где жить? В самом начале "Русской акции" власти Праги выделили для временного проживания приезжающих русских здание богадельни св. Варфоломея (чешск. Chudobinec Bartoloměje) и часть заводского общежития. Богадельня св. Варфоломея располагалась по тогдашнему адресу Вышеградская ул., порядковый № (popisné číslo) 424-427. В ареале богадельни для русских были выделены не только места для проживания, но и открыты столовая, поликлиника, юридическая консультация. Там же размещалась штаб-квартира русских студенческих организаций, редакции студенческих журналов и др.

Другим местом массового расселения русских было общежитие для холостых фабричных рабочих, работавших на заводах в районах Либень и Высочаны ("Свободарна", Svobodárna). Это было современное по тем временам здание, однако миниатюрные комнаты на одного не предполагали никакой мебели, а тонкие перегородки, не доходящие до потолка, совсем не обеспечивали звукоизоляции. Однако русские, проведшие перед этим по несколько лет в казармах и окопах, были рады и этому. По субботам и воскресеньям давались концерты и проводились другие общественные мероприятия. В "Свободарне" была освящена временная часовня, где богослужение вел о. С. Булгаков. Что было плохо – это связь с городом. Трамвай доходил только до середины Карлина, а дальше надо было идти пешком или ловить извозчика. Естественно, русским студентам ничего не оставалось, как выбирать первое.

Возможность учиться в пражских вузах притягивала в столицу Чехословакии все большее количество русских беженцев, которые не пренебрегали и нелегальными способами попасть в республику. Чехословацкие власти пытались с этим бороться, но без большого успеха. Дальше переселенцы всякими правдами и неправдами старались получить официальные документы, которые выдавало Министерство иностранных дел, располагавшееся в Тосканском дворце Градчанской площади. Сохранился шутливый рисунок с изображением этого дворца (см. рис. 1), где изображены русские, терпеливо "молящиеся" о получении чешского удостоверения личности (průkaz).

В связи с непрекращающимся притоком беженцев чешские власти вынуждены были сменить свою политику в отношении русских эмигрантов. Во-первых, было принято решение о приеме русских студентов в вузы других городов (Брно, Пршибрам, Братислава, Ужгород). Но и в Праге, и в других городах было необходимо подыскивать места для расселения новых эмигрантов. Наконец было принято решение экономически выгодное для обеих сторон: выплачивать эмигрантам денежное пособие, предоставляя им возможность самим выбирать жилье и столовую. Правда это касалось только тех, кто был на государственном обеспечении в рамках "Русской акции" – студентов вузов и профессоров. Размер денежного пособия зависел от семейного положения, состояния здоровья, успехов в учебе и проч.

В конце 1923 г. и в течение 1924 г. эпоха Свободарны, Худобинца и других временных жилищ закончилась. Русская эмиграция рассредоточилась по разным частям Праги, а многие начали снимать более дешевое жилье в пригородах. Еще одним результатом такого решения жилищной проблемы явилось то, что русские стали быстрее вливаться в чешскую среду, осваивая чешский язык и перенимая соответствующие нормы поведения. Постепенно русские семьи разъехались по всей Праге и по всей республике. Однако чаще всего, когда говорят о русских в Праге, упоминают два района: Дейвице и Страшнице.

Русские профессора также покинули Свободарну и стали искать себе новые квартиры и даже мечтать о собственном жилье. Одним из способов получить его было кооперативное строительство. После Первой мировой войны в Праге начался строительный бум. Районами, где велось особенно интенсивное строительство, были Дейвице (Dejvice), Бубенэч (Bubeneč) и вообще северо-запад столицы. Именно там был построен первый кооперативный дом для русских эмигрантов, получивший название Профессорского дома. Четырехэтажный дом, получивший пор. номер 597, был построен в конце 1925 г. на Бучковой улице (Bučková ul.), впоследствии ул. Рузвельта, д. 27-29.

Одним из инициаторов строительства и автором проекта был русский эмигрант В. А. Брандт. В подвальном этаже дома было оборудовано большое помещение, получившееся название "сборовна" (sborovna) – актовый зал, где проходили всякие встречи, праздники, свадьбы, дни рождения и т.п. Там же проходили занятия воскресной школы, в которой преподавался Закон Божий, русская грамматика, русская литература и история России. Там же, в подвальном этаже, рядом со сборовной, был овощной магазин, хозяином которого был русский инженер И.В. Самецкий.

Профессорский дом, в котором жили ведущие представители русской пражской эмиграции скоро, естественно, стал центром русской общественной жизни в Праге. Здесь обосновались различные русские общества. Учитывая преклонный возраст обитателей и превратности судьбы, для многих дом стал последним местом их жизни. Сами жильцы шутливо прозвали этот дом "братской могилой"; и это название прижилось.

Обитателями профессорского дома были литературовед А. Л. Бэм, писатель Е. Н. Чириков, философы Г. М. Катков и его брат византолог К. Н. Катков (умер в 1995 г.!), историк С. Н. Кондаков, философ Н. О. Лосский, инженер А. С. Ломшаков, юрист Г .Н. Михайловский (сын писателя Н. Г. Гарина-Михайловского) и многие др.

Следующий русский кооператив был основан 5 мая 1927 г. и получил название "Сплоченный дом". Однако "сплоченности" кооператоры как раз не проявили, и строительство нового дома в Подбабской ул. (Podbabská ul., затем проспект [югославского] короля Александра, современный адрес пр. Югославских партизан, д. 23) сопровождалось многочисленными финансовыми аферами и судебными тяжбами, и в результате построенный только к 1930 г. дом получил название "У трех жуликов". По возрастному составу жильцы этого дома были помоложе, чем в Профессорском доме. Любопытно, что в профессиональном отношении среди обладателей квартир преобладали историки, работавшие в Славянском институте, в Архивном институте Н.П.Кондакова и в Русском заграничном историческом архиве. Среди наиболее известных людей, в разные годы живших в этом доме, следует назвать известного эсера В. М. Чернова, писателя Е. Н. Чирикова (переехал сюда из Профессорского дома), историков П. В. Флоровского, А. А. Кизеветтера, И. И. Лаппо, Н. Л. Окунева, П. Б. Струве. Один из жильцов дома предприниматель Л. Новаченко держал в доме контору своей фирмы "Восторус" (Wostorus). Здесь же проживал юрист Д. И. Мейснер, после войны вернувшийся в СССР и издавший в 1966 г. книгу о пражской эмиграции "Мираж и действительность".

Следующий кооперативный дом был построен в 1933 г. кооперативом "Патриотика", основанным Чешско-русским обществом взаимного кредита, в Коуловой ул. (Koulová, 6). И здесь не обошлось без того, чтобы русские не посмеялись над самими собой: это выразилось в шутливом названии, присвоенном новому дому – "Идиотика". Как и в прежних домах, помимо квартир, несколько помещений на первом этаже занимали канцелярии, а также продуктовая лавка В.Пивоварова, торговавшего разным "русским" ассортиментом (рис. 2).

По социальному составу жильцы дома принадлежали к среднему классу. Среди известных людей можно назвать семью Набоковых: Ю.И.Набокову, мать, О.В. и К.В. Набоковых, сестру и брата писателя В.В.Набокова. Другим районом в Праге, где обосновались русские, были Страшнице (Strašnice), фактически представлявшие тогда собой пригород. Развитие русских Страшниц началось с открытия там в 1934 г. русской гимназии-интерната (Starostrašnická ul., 120). Число учащихся в конце 20-х годов составляло около 300 чел. Постепенно в этот район начали переселяться как работники гимназии, так и родители учащихся. Тем более что в это время началась застройка Страшниц, и возможность снять подходящую квартиру определялась только финансовым состоянием нанимателя. С течением времени сформировалась колония, получившая название "страшницкие русские". Справедливости ради следует сказать, что понятие "русские" часто включало в себя и украинцев, и белорусов, и представителей других народов дореволюционной России.

Преподавание в гимназии велось на русском языке, в число обязательных предметов входили чешский, латынь и один из западноевропейских языков. Здесь тем же кооперативом "Сплоченный дом" был построен трехэтажный дом, на углу улиц Прубежная (Průbĕžná) и в Ольшинах (v Olšinách). За внешний вид дом получил название "Корабль", но и здесь не обошлось без самоироничного прозвища – многие жильцы называли его "Зверинец". В отличие от дейвицких домов, здесь вместо магазина на первом этаже был медпункт, который ведал живший здесь же дипломированный врач П.А. Марков. Несколько квартир занимали представители проживавшей компактно в Страшницах калмыцкой общины во главе с юристом С.Б. Баяновым. Хочется упомянуть также инженера П.С. Цамутали, с родственниками которого автор статьи встречался уже в наше время как в Ленинграде-Петербурге, так и в Праге. Конечно, в понятие "Русская Прага" входят не только и не столько жилые дома эмигрантов, но и многочисленные общественно-политические, научные, образовательные организации, литературно-художественные объединения и т.п. Об одной из них (Русский Свободный Университет) мы уже рассказывали (Ежегодник Общества братьев Чапеков в Санкт-Петербурге, 2004). Следует отметить, что, несмотря на прекращение государственной поддержки большей части русских организаций и на естественные процессы ассимиляции, общественная жизнь русской общины в Праге и в других городах активно не затихала до конца Второй мировой войны. Эта тема неплохо отражена в публикациях последних лет.

Упомянем здесь лишь два общественных института, объединявших русских пражан: церковь и общепит. Наряду с уже упоминавшимися богослужениями в "Свободарне", главным центром православной жизни в Праге были два храма – св. Николая на Староместской площади (рис. 3) и Успения Богородицы на Ольшанском кладбище. Были годы, когда огромный храм св. Николая во время богослужений был полностью занят прихожанами. После войны этот собор был передан чехословацкой церкви, а православный храм переместился в актовый зал в подвале Профессорского дома, где влачит жалкое существование и по сей день (обычно на богослужение собираются не более 10 человек). В отличие от нее, церковь на Ольшанах пользуется большей популярностью среди русских, причем эта популярность выросла с появлением в Праге новой волны русской эмиграции 1990-х годов, на этот раз добровольной. Еще одно объяснение, почему люди всегда больше ездили на Ольшаны, заключается в соседстве этого храма с еще одним общественным институтом – кладбищем. На русской части Ольшанского кладбища у многих эмигрантов покоятся родственники. К сожалению, нам не известно ни одного исследования, посвященного русским захоронениях на пражских кладбищах и, в первую очередь, конечно, на Ольшанском.

Что касается общепита, то одним из излюбленных мест, где обедали наши соотечественники, был ресторан "Огонек" на улице Малая Штепанская (Malá Čtĕpanská, 11), напротив которого в доме номер 6 располагались также русский продуктовый магазин товарищества "Самовар" и Галлиполийский союз (позднее Общество галлиполийцев). "Огонек" был разбомблен во время налетов американской авиации 14 февраля 1945 г. Назовем также ресторан и столовую в русском отеле "Беранек" (Beránek), располагавшемся на Тыловой площади (Tylovo nám.) на Виноградах. Отель, имевший русского владельца, вообще был любимым местом встреч русской эмиграции. Там жили, там устраивали концерты, лекции и заседания, в частности, на протяжении 20 лет каждую пятницу в этом отеле собиралось общество "Чешско-русское единство" (Česko-ruská jednota).

Русская эмигрантская колония, насчитывавшая в конце 1920-х годов 25 тысяч человек, к началу Второй мировой войны по разным причинам поредела примерно до 10 тысяч (включая сюда и тех, кто принял чехословацкое гражданство). В книге Анастасии Копршивовой приведен интересный анализ социального состава русских в Праге на основе телефонного справочника 1937-1938 гг. В числе прочего, приводится, что "Русская акция" не прошла даром, что две трети русских абонентов указали в справочнике род занятий, требующий высшего и среднего образования.

К середине 1930-х годов большинство русских эмигрантов уже стали забывать все драматические и тяжелые обстоятельства своего прошлого. Жизнь "вошла в берега". Но, как всегда, "день грядущий" готовил новые испытания. Самыми страшными и всеобщими из них стали немецкая оккупация Чехословакии и, как ни парадоксально, освобождение Чехословакии от немцев. Это совершенно отдельная, мало исследованная тема. Скажем лишь, что в послевоенные годы русская Прага фактически перестала существовать. Большое число русских, оставшихся в Чехословакии к концу войны, было арестовано органами советской контрразведки (по некоторым оценкам порядка 10%), увезено в советские лагеря, и мало кому посчастливилось вернуться обратно. Был арестован и вывезен в СССР даже Русский заграничный исторический архив! Это привело к тому, что многие русские организации перестали функционировать. Церковная жизнь русской Праги также была кастрирована и сведена к минимуму. В конце 1940-х годов практически все русские общественные эмигрантские организации, начиная от жилищных кооперативов и кончая научными обществами, были закрыты распоряжениями новых просоветски настроенных чехословацких властей. Воцарилась атмосфера слежки и доносов, которая порождала недоверие и все больше заставляла людей замыкаться в личной жизни и избегать контактов с соотечественниками. Немногим русским удалось еще после войны нелегально уехать на Запад, некоторые вернулись на родину в СССР, оставшиеся же разделили с чехословацкими согражданами темные годы тоталитаризма. И только после падения коммунистического режима появилась возможность исследований и публикаций на тему "Русская Прага" и создания новых общественных институтов русских, проживающих в Чехии и Словакии. Но об этом уже в другой статье.